Новости культуры. Пермь

В недавнем прошлом актриса оперного театра, а ныне педагог факультета искусств института искусства и культуры Валентина Коннова празднует свое семидесятипятилетие в неповторимой атмосфере концертного зала Дягилевской гимназии, где все дышит историей. По творческой биографии самой Валентины Конновой тоже можно изучать историю – целой эпохи и театра, в котором Валентина Алексеевна прослужила более двадцати лет. Актриса возвышенного поколения, педагог с внушительным стажем, она, словно не сознавая солидности статуса, открыта, деятельна и энергична. Даже свой юбилей срежиссировала и поставила сама – рассказав своим гостям о главных сюжетных линиях своей судьбы: камерном и оперном пении, семье, педагогическом труде. «Мои семьдесят пять и сорок пять творческой деятельности дали мне право пообщаться со своими друзьями-коллегами откровенно. Это вечер-исповедь», – признается Валентина Алексеевна.

«Первой моей работой в пермском оперном театре стала премьера «Орлеанской девы» Чайковского. И в первый же год после премьеры мы показали этот спектакль в Кремлевском Дворце съездов, убедительно доказав: Пермский театр оперы и балета действительно третий – после Москвы и Петербурга. Театр был лабораторией советской оперы, сюда привозились все более или менее значимые спектакли, на пермской сцене местные и приглашенные режиссеры ставили по-настоящему самобытные вещи. Я уже не говорю о гастролях по всему Советскому Союзу. Я благодарна судьбе, что мне довелось петь, например, партию Эльзы в «Лоэнгрине» Вагнера – этот фундаментальный спектакль редко встретишь на афишах театров. Или другой эксклюзив, двухчастная опера, которая шла на протяжении двух вечеров, – «Война и мир» Прокофьева в постановке главного режиссера театра Э. Е. Пасынкова. И таких спектаклей-открытий было много», – вспоминает Валентина Алексеевна.
В Перми молодая актриса оказалась не сразу: в 64-м году, после окончания Московской консерватории (во время учебы она исполняла партии Марфы в «Царской невесте» и Татьяны в «Евгении Онегине») был период работы в Азербайджанском оперном театре им. Ахундова. Там Валентина Коннова сразу спела несколько больших оперных партий, в том числе Тамару в «Демоне» Рубинштейна и Маргариту в «Фаусте».
Но жизнь приносит свои сюрпризы: после возвращения в Москву Валентина Коннова попала в только что открывшийся детский музыкальный театр Натальи Сац. «Пока я там работала, у театра не было своего помещения, мы скитались по клубам и дворцам культуры. Давали спектакли, как сеансы в кино – друг за другом. Но работа была непростой не только из-за количества спектаклей. Каждому приходилось делать буквально все: в одном спектакле – петь главную партию, в другом – изображать кого-то в хоре, в третьем — участвовать в мимансе!»
С тех пор детские концерты постоянно присутствовали в жизни Валентины Алексеевны – даже уже после переезда в Пермь, параллельно с работой над самыми сложными образами мировой классики.
«Я получаю огромное удовольствие, общаясь с детьми. Да, это особая аудитория, предельно непосредственно реагирующая на все. Иногда могут прямо во время арии вслух закричать: «Нет, этого не надо!» или в отрицательного героя кинуть хлебом! В таких ситуациях многие теряются, а мне всегда нравилось понять, найти к ним подход. И до сих пор специально учу своих студентов работе с детьми. Увы, сегодня для пермских артистов большие концерты на большой сцене – редкое удовольствие, а детские выступления – трудовые будни. И с этим нужно считаться».
Впрочем, были в судьбе Валентины Конновой и куда более неожиданные повороты: в середине 80-х она несколько лет шефствовала над совхозом «Луговской». «У нас был заключен договор – он до сих пор хранится у меня в папке с золотым тиснением. Они мне обещали высокие надои, а я им – как можно больше концертов!
Представляете, заходишь в коровник, вокруг буренки мычат, а в середине – маленькая комнатка, где доярки с самоваром гостей встречают. Вот тут мы и пели: подбирали, конечно, близкие для аудитории народные песни и классические романсы. А когда приехали в следующий раз, там уже был даже инструмент – старенькое пианино. После я приглашала туда своих коллег-певцов, писателей, художников, драматических актеров...»
Энергии и таланта актрисы Конновой хватало и на занятия со студентами, и на работу в Обществе «Знание», организацию концертов и лекций о жизни Петра Ильича Чайковского, сбор огромной коллекции детских произведений известных композиторов. Вместе с концертмейстером Людмилой Ивановой Яблоновской объездили с концертами всю область. Были выступления перед офицерами на аэродроме, в колхозах прямо во время сбора урожая, в детских домах и даже в колониях.
Впрочем, камерная музыка была с Валентиной Конновой с юности, когда ей довелось поучаствовать в конкурсе Баха в Лейпциге. «С тех пор началась работа по сбору музыкального материала по старинной церковной музыке. Сейчас я ее использую в работе со студентами: устраиваю концерты в храмах – католической церкви и лютеранском приходе. Сюда вход для светских исполнителей закрыт, попасть непросто, нужно специальное разрешение. Зато и музыка звучит здесь совершенно по-иному, чем где бы то ни было. С другой стороны, и студенты на таких храмовых концертах преображаются – настолько они ошеломлены этим новым звучанием».
Преподавание появилось в жизни Валентины Алексеевны как бы само собой: еще во время работы в театре ее начали просить подменить на время болезни или отпуска, потом пригласили вести кружок в драмтеатре, читать курсы в средних учебных заведениях. В итоге к моменту своего прихода в институт искусства и культуры у Валентины Алексеевны накопился нешуточный педагогический стаж. «Когда я пришла в институт культуры, еще не было вокального отделения как такового, но интерес к камерной музыке был огромный. Тут и пригодился мой опыт. Камерное и оперное пение — две разные вещи. В театре, на сцене, все работает на певца — ему помогают и грим, и оркестр, и сама атмосфера. А исполнитель камерной музыки всегда один на один со зрителем, и все зависит только от него. И от концертмейстера, конечно».
Как преподаватель камерной музыки она учит студентов – ни много ни мало – пропускать музыку через свое сердце. Доносить при помощи пения чувства композитора.
«Когда музыкант берет инструмент, он его видит: может осмотреть, потрогать, погладить, наконец, выбросить. С голосом этого не сделаешь: насколько открываются связки, насколько правильно ты дышишь во время пения – все строится на ощущениях ученика и контроле педагога. Вот поэтому настоящие вокалисты так долго учатся. Это безумно сложная работа, а моя задача – научить при всем этом вокалиста «забывать» об этой технике на эмоциональном уровне. Все время контролируя правильность своего пения, создавать живой образ. Вот если техника будет верна на 100 процентов, но вокалист о ней не будет думать – тогда рождается настоящая живая музыка.
В наследство от композитора нам остается листок бумажки, но… там столько эмоций, чувств, таланта, что каждый раз возникает волшебство».

Наталья Смольковская.