Новости культуры. Пермь

Сюжеты книги каменной просты.
Не каждый прочитать ее стремится,
Ведь вырваны в ней многие листы,
И склеились отдельные страницы.

Кембрий, ордовик, силур, девон, карбон, пермь – это страницы древней каменной книги Земли. «Пермь» в нее вписал в XIX веке шотландский геолог Родерик Мэрчисон. А геолог и поэт XXI века Семен Ваксман – автор произведений «Путеводитель по Юрятину», «Условный знак пермь» – написал о Мэрчисоне книгу. В итоге получилось вовсе не монотонное повествование об открытиях шотландца, а книга о путешествии по судьбе, Европе и культуре. Ваксман сделал геологию поэзией.
Геология вкупе с литературными изысканиями привела Семена Ваксмана к редкому и, вероятно, закономерному для третьего тысячелетия ощущению, что шотландец Родерик Мэрчисон, поэт Михаил Лермонтов, космонавты Павел Беляев и Алексей Леонов и безвестные северные топографы становятся действующими лицами единого, не рассеченного на прошлое, настоящее и будущее времени. Со страниц книги Ваксмана дует свежий ветер простора, открытий, самоотдачи и восторга перед миром. Поначалу Семен Иегудович хотел назвать книгу «Открытие Земли», но речь в книге не только про открытие Земли. Там в первую очередь – про открытие себя. Здесь суть не в рассказе о Родерике Мэрчисоне, а в том, что человек обретает себя, когда он обретает свою землю.
Семен Ваксман рассказал «Новостям культуры» о том, как состоялось рождение этой книги.
– Семен Иегудович, вы москвич, ставший пермяком. Это случайность или судьба?
– Я убежден: случайностей не бывает! В далеком 1954 году я поступал на факультет журналистики МГУ, хотя отлично понимал, что с моей «экзотической» фамилией шансов ноль. Собеседование я не прошел. Тогда решил поступать на геолого-поисковый факультет Нефтяного института. Казалось, вот оно, то самое – поездки, знакомства с людьми. Романтика! А после его окончания мы с другом Вадиком Тихомировым отправились на Дальний Восток. Снова поманили романтикой тигры, женьшень, утки-мандаринки.
Долгое время мы занимались поисками нефти на Дальнем Востоке. Хотя знали, что ее там нет и быть не может. Но Никита Сергеевич Хрущев задумал создать из Владивостока советский Сан-Франциско – а для флота нужен был мазут. И нефть решено было «шукать на месте». Нефти не нашли, но зато открыли месторождения каменного угля. Такая «романтика».
А любовь к литературе никуда не уходила – пробуждала во мне страсть к новым путешествиям. Я очень любил книги Гайдара – и побывал в Хабаровске, где им была написана «Военная тайна». Кстати, именно в Хабаровске я совершенно точно решил, что поеду в Пермь. Еще на Дальнем Востоке в руки ко мне попал журнал с рассказом, который мне очень понравился. Это был рассказ молодого Астафьева с подписью «г. Пермь». К тому же Пермь – это ведь и город Гайдара.
Одним из первых, кого я увидел в Перми, был Алексей Решетов. Его стихи потрясли меня. Позже я познакомился с Михаилом Светловым, с Леонидом Мартыновым. Начался мой литературный путь. Везение.
– Как возник замысел книги «Вся Земля»? Является ли эта книга логическим продолжением двух ранее написанных – «Условный знак пермь» и «Путеводитель по Юрятину»?
– Однажды в курилке геолого-поисковой конторы я услышал такую фразу: «Мэрчисон был величайшим шалопаем и дилетантом, открывшим четверть всех земных слоев. Он понес по всему миру слово „пермь“ – оно стало легендой». С тех пор ни образ Мэрчисона, ни образ Перми не покидал меня. «Условный знак пермь» – книга не только про Пермь, она про весь наш маленький голубой шарик. Позже появился «Путеводитель по Юрятину», а вместе с тем и осознание того, что Пермь – заколдованная территория.
Вся магия началась с Чехова и его пьесы «Три сестры». Действие происходит «в паршивом маленьком городишке вроде Перми». Далеко от центра настолько, чтобы можно было бы рваться в Москву. И здесь, в глуши, где ничего произойти не может, вдруг убивают человека. И мы часто даже не замечаем вроде бы вскользь брошенных слов: «Одним бароном больше, одним меньше…» (Кстати, пишет эту пьесу Чехов, когда узнает, что смертельно болен). Пастернак чеховскую тайну прочел. И в его романе звучит мысль о жизни и ее бесценности.
Глушь, провинция – театральная площадка на которой разыгрываются и другие драмы. Лермонтова настигает смерть в Пятигорске, в глуши, там, где, казалось бы, ничего произойти не может; там, где ищут уединения. Кстати, Лермонтов был убит в тот день, когда Мэрчисон достиг Соликамска. Он же перед смертью пишет стихотворение «Выхожу один я на дорогу…» – вся Земля открывается ему с некой высшей точки: «Спит Земля в сиянье голубом». В XX веке Королев, отправляя Леонова в космос, скажет: «Лешка, ты художник. Ты увидишь Землю так, как никто ее не увидит. Вот разве что Лермонтов… жаль, что его нельзя отправить в космос». Вот так стягиваются пути геолога, космонавта, поэта – каждый из которых был в той или иной степени исследователем Земли. Вот так все сплелось – «пришлось» написать книжку.
– Как в понятие «вся Земля» вписывается маленькая Пермь? И какая она – эта Пермь?
– Как выразился Алексей Иванов, если из машины убрать карбюратор, она не поедет. Так вот, Пермь – это карбюратор, а машина – «мчащийся голубой шарик по имени Земля». Пермь, или «пэра маа», «далекая земля» – место, полное тайн, точка пересечения путей, имен, знаков. Она может быть разной. От нее веет холодом истории – ведь это же Сибирь, сюда ссылали!
Моя внучка пишет это слово с двумя мягкими знаками – «Перьмь», и оно становится теплым, как варежка. Здесь живут замечательные люди. Книга «Вся Земля» получилась в результате огромного тепла Алексея Иванова, проявившего большое участие; редакторов Надежды Николаевны Гашевой и Ксении Гашевой; Ильи Вилькевича и продюсерского центра «Июль-Медиа». Вот это и есть Пермь – теплая, как варежка.
– Кому вы адресуете эту книгу?
– Всем тем, кто еще не разучился читать – мыслить и чувствовать, а главное, любить место, где мы живем. В Вероне, например, создали балкон Джульетты. Вот пример любви к своей культуре, литературе, родине. Нам бы тоже не мешало восстановить некоторые литературные места – начать можно хотя бы с дома, где жила Лара Антипова. Надеюсь, моя книга будет путем самопознания и позиционирования себя в пермском культурном и мировом пространстве.
Дина Нестерова.